Продолжение отчёта, начало см. ч.1 и ч.3

18.08.10
     Сегодня у нас был простой день, отдых. Это называется днёвка. Встали поздно, часов в 9 утра. Семёнов как-то явно приклеился к Ирине. Она болтушка страшная и при этом до мозга костей альпинистка и бродячая душа. Ну очень спортивная, выносливая. А Семенов… Ну как-то так получилось, что он от неё не отходит и болтает с ней постоянно. Я из их палатки предпочёл выселиться, перешёл к Абакумову с Кузьминым. Но в результате Семенов с Иркой болтали и смеялись в своей палатке до 6-ти утра!! Мешали нам спать.
Хорошо позавтракали. МЧСовцы  сварили здоровенный казан вкуснейшего грибного супа. Пригласили и нас, как подопечных Ирины. Мы  трескали за обе щёки.
В течение дня просушивали свои вещи, развесив их по деревьям и кустам на солнце.

     Погода великолепная – ясное небо, солнце. Тепло, просто прелесть.
Заснеженная стена массива Белухи, «Аккемская стена», прямо перед нами во всём своём великолепии. Слева пирамида вершины Белуха Восточная, высшая точка Алтая и наша основная цель.

    Потом раскладывали и подгоняли альпинистское снаряжение.
    Я для Фёдора и Игоря устроил небольшие технические занятия по прохождению верёвочных перил, технике спуска по верёвке.
   Часов в 5 вечера Ира организовала нам  баню на метеостанции, которая на полкилометра-километр ниже по ущелью относительно того места, где мы стоим., т.е. относительно базы МЧС. Баня платная, но это было уже заботой турфирмы, мы за это уплатили.
     Хорошо попарились с берёзовыми вениками. Сергей Семенов оказался большим специалистом по этому делу. Он с Иркой ещё на маршруте нарезал берёзовые ветки, изготовил веники. В бане замочил их в горячей воде и всех нас в парилке обработал этими вениками. Я не любитель бани. Мне в ней ужасно жарко. Все эти радости с вениками как-то мимо меня. Так что я впервые в жизни испытал эту банную радость. Парилку с веником. К моему удивлению я не сгорел на полке и вообще не только остался жив, но и даже получил от этого удовольствие.
Из палатки мы переселились в балок, это такой домик в виде бочки. В таких живут полярники и нефтяники. Уж как их тут построили , непонятно (я думаю, лет 50 назад), но в них сухо, есть печка. Сходили на ужин, вкусно поели того же грибного супа., а затем навернули борща, который нам приготовила всё та же неутомимая Ирка.
Вечером растопили в балке печку. В этом домике мы устроились втроём: я, Абакумов, Кузьмин. Ирка собралась ночевать то ли в палатке,  то ли у подруги из МЧС. Но Семёнов ждёт её в палатке. Он просто как клещ к ней присосался.
    Ирка оказалась любительницей выпить. Каждый ужин она откуда-то достаёт бутылочку ,  которую мы дружно распиваем. Обычно большую часть приходится распивать самой Ирке вместе с Семёновым.  Они по этой части тоже два сапога пара. Сегодня, как и вчера, во время ужина мы распивали водку, настоянную на можжевельнике.
Когда мы сейчас устроились на ночь в балке, пришла Ирка опять с можжевеловой водкой. Посидели, поболтали, выпили.
    У Ирки уже слегка заплетается язык, но продолжает непрерывно болтать на альпинистские темы. Пришёл Семенов. Ирка сидит болтает, а он к ней жмётся. Смех и грех. В общем, мы втроём, я, Абакумов и Кузьмин, начали клевать носом. Ирка с Семёновым в конце концов ушли. Мы разлеглись по спальникам, чтобы отойти ко сну и я, наконец, смог  всё это описать. Не уверен, что завтра и в последующие дни у меня будет такая возможность, т.к. условия будут весьма суровые – очень тяжёлые, трудные переходы, ночёвки в палатках, в снегу, на большой высоте, при сильных (до минус 20-ти градусов) морозах.
    Завтра мы поднимаемся на целый километр вверх. Очень трудный день! Значит, что придём насквозь мокрые от пота в мороз.   Ладно. Завтра будет завтра. А сейчас я лежу на топчане в отдельном мешке в тёплом балке и при свете налобного фонарика пишу эти строки. Вот сейчас поставлю точку, выключу фонарик. Сейчас у нас здесь половина первого ночи, а  в Москве всего-навсего половина десятого.  Просто не верится, что реален тот мир:  Москва, цивилизация, машины, метро, работа. Дача. Семья. Настолько далёк в прямом и переносном смысле тот мир, в котором я нахожусь сейчас.

19.08.10
    Настал ещё один день нашего похода. Мы готовимся к выходу на маршрут – на «Томские ночёвки». Абба, Фёдор и я в нашем балоке встали в 7.15. В 7.30 я прокричал подъём палатке Ирины с Серёгой, но они там только что-то проохали. Судя по всему,  перевернулись на другой бок.
    Сейчас уже 10.40, а мы всё ещё  не сдвинемся с места.  Ирка после вчерашней водки и длинного сна что-то никак не мобилизуется. Надо рассортировать и распределить по участникам кучу еды. Что-то оставить здесь, какие-то продукты взят со склада МЧС. Это должна сделать в первую очередь Ирка, но она сегодня что-то тормозит.
Мы с Федором как могли подобрали продукты, но последнее слово всё равно за ней, да и Семенов должен участвовать. Но они оба как-то тормозят.  Печально то, что Абакумов вышел из строя. – он подвернул вчера во время похода в баню колено и теперь идти не может.  Остаётся в лагере. Так что наверх теперь идём вчетвером. Соответственно и нагрузка на спины и ноги  у нас увеличивается, т.к. то снаряжение, которое должны были нести впятером, теперь понесём на себе вчетвером. Но нет худа без добра .
    Я в своих альпинистских ботинках очень сильно стёр и сбил ноги в предыдущие дни. И теперь мне в них залезать просто ужасно – просто как в пыточные колодки. А поскольку Абба не идёт, то я взял его новенькие альпинистские ботинки, в которых ногам моим сейчас гораздо лучше. Собственно говоря , это не ботинки Аббы, а вторая пара моих собственных ботинок, которыми я просто снабдил Аббу на этот поход. Вот они теперь мне самому и пригодились.
    Вот Семёнов с Иркой подтащили ещё часть продуктов. Ирка немного посортировала и убежала к МЧСовцам менять овощи на крупы и макароны. Я сижу за маленьким грязноватым столиком в балкЕ и делаю эти записи.
     Рюкзак у меня собран – жду только выдачи продуктов и снаряжения. Я одет, готов к выходу на маршрут. Тем временем погода портится. На улице откровенно холодно. Над Белухой всё утро собираются тучи. Часть вершин ими закрыта. Но наш маршрут наверх, на ледник, пока открыт. Всё, пока прерываюсь.  Если будет возможность дописать вечером в палатке, закончу там.
Ну вот, уже 11.45. а мы пока как были, так и остаёмся на месте. Продолжаем ждать Ирку, а она продолжает собираться. Просто непростительная задержка с выходом сегодня у нас. Ведь идти придётся не менее 9-ти часов, километр вверх при максимальной загрузке рюкзаков. Значит, придём совершенно вымотанные на ночь глядя на ледяные ночёвки. Чёрт знает что! Да и погоду же надо ловить, пока она есть , а мы всё сидим….
     В спортивных походах (в моём прошлом)  у нас такие вещи были категорически недопустимы. Вообще, здесь многое не так, как на мой взгляд должно быть – у меня большая и серьёзная школа по этой части за плечами, есть чёткое понимание, как надо.  Но сделать почти ничего не могу, т.к.  руководитель на маршруте – инструктор, и поэтому надо следовать его указаниям, тем правилам , которых придерживается он. Ну в рамках здравого смысла, конечно. Правила и темп здесь задаёт инструктор. Опять прерываюсь. Попробую как-то инструктора пришпорить.
Продолжаю сейчас писать уже в палатке на леднике.

Вышли всё-таки на маршрут примерно в 13.10.

     Прошли по левому берегу до начала Аккемского озера, затем поднялись на древнюю морену, заросшую мохом, кустарниками и мелкими деревьями.
Тропа иногда терялась в валунах,  поэтому пиходилось по ним карабкаться. Перешли р. Аккем по шаткому деревянному мостику. В конечном счёте часа через два поднялись  к деревянному православному храму.  Его построили какие-то энтузиасты. На фоне огромной Аккемской стены (массива Белухи) он выглядит очень живописно.

Часовня

От храма шли по валунам морены, а потом по леднику ещё часа четыре.

  



Но до «Томских ночёвок» так и не дошли.  Встали лагерем на камнях на леднике. Вид на Аккемскую стену, на вершины Белухи,  восточную и Западную.  просто потрясающий.

      Со склонов Аккемской стены то и дело срываются лавины и ледовые обвалы (ледопады) и с грохотом проносятся вниз, пролетая не меньше полукилометра по высоте.
Вот пока писал эти строки за стеной палатки вдалеке опят раздался грохот – пошла лавина..
Справа от Аккемской стены и правее нашего лагеря высятся суровые скальные вершины горы, которая называется Корона Алтая.
      Приготовили ужин на открытом воздухе среди камней. Вкусно поели (гречка с тушонкой, с луком, с чесноком, печень трески, хлебцы, пряники, зелёный чай).
Стемнело.  Над нами в котловине среди огромных вершин чаша чёрного неба с невероятным количеством звёзд. Столько звёзд и таких ярких не бывает даже на южных морях.
Но там при этом тепло, а здесь мороз. Правда, пока не очень сильный. Завтра пойдём вверх. До Томских ночёвок остаётся ещё метров 300-400 по высоте, причём  весьма физически напряжённых. Пока всё.

20.08.10
В Москве вечер, 16.30. Здесь соответственно 19.30. Заканчивается очередной довольно насыщенный день.

      Сейчас сижу на камне возле разбитой палатки, наслаждаюсь последними лучами солнца, заходящего  за соседний хребет, за вершину Урусвати. Она названа по индийскому имени жены Рериха. Тепло, очень классно. На мне расстёгнутая рубаха и подвёрнутые до колен рейтузы (т.н. термобельё).  Лишь в спину с ледника дует холодный ветер. На голых ногах шлёпки.
Мы расположились на высоком моренном холме среди ледников. Это Томские ночёвки. Высота немного более 3000м.
     Прямо посреди гигантского цирка, образованного Аккемской стеной с вершинами Белуха Восточная и Белуха Западная,  Корона Алтая. Вид фантастический. Белуха прямо перед нами вздымается на высоту 1.5 км (это три Останкинские башни, если их поставить одна на другую)!

        А вот с этой строчки я уже лежу в палатке. местное время 21.15. Завтра выходим на двухдневный штурм вершины. Надо встать в 5 часов утра.
     Сегодня мы менее, чем за 2 часа дошли до Томских ночёвок. Здесь стоит  небольшая фанерная альпинистская хижина, принадлежащая МЧС. На двери хижины прикреплено бумажное объявление, что если ты не МЧСовец, то занимать хижину тебе разрешается  только в случае непогоды или  если есть травмы. Но поскольку Ирка лучшая подруга всех МЧСовцев, то она нас вселила в хижину. Вокруг хижины полно палаток, много альпинистских групп – кто готовится к штурму вершины, кто уже был на ней, спустился оттуда и теперь отдыхает.
Какие-то группы, как и мы подходят снизу, а какие-то сверху. Некоторые тренируются на ближайшем языке ледника.
     В хижине живёт странный  мужичок. Он самозаселенец. Это такой местный высокогорный бомж. Как и положено бомжу, он пьянчужка.  Гора Белуха считается по разным канонам и верованиям святым местом. И здесь удивительным образом переплелись разные религии – местные алтайские полушаманские, полубуддистские верования, буддизм, православие.
Из-за этого к Белухе ходит много разного странного народа – не альпинисты , не туристы, а такие религиозные и полурелигиозные странники, чудаки.
     Вот этот бомж Дима такой же. Он бормочет всякие мантры,  и молитвы собственного изобретения.  Говорит, что молится за всех, кто идёт на штурм вершины.
По его словам он здесь уже 13-й сезон (13-й год!). Живёт здесь всё лето и часть осени. С едой у него проблем нет,  т.к. альпинисты оставляют много неизрасходованной еды. Перепадает ему и спиртное .
Зовут бомжа Дима.  Ему 46 лет. Но он приносит этому месту неоценимую пользу – собирает (правда, с его слов) оставшийся от групп мусор.
Вообще, меня удивило, что несмотря на такой поток народа, который проходит через этот пятачок (и не просто проходит, а практически всегда ночует, а порой не одну ночь) здес чисто, не замусорено.  Может быть, это и вправду заслуга Димы?
     Мы приготовили перекус и пообедали в хижине, после чего обрядилис в альпинистское снаряжение  и ушли на язык ледника на ледовые занятия под Иркиным руководством.
Вернувшись с занятий, узнали, что   пришла группа МЧСовцев на штурм вершины.  Они должны выйти в 3.00, т.е. в конце ночи. Вершину собираются взять за одни сутки.
Нам пришлось освобождать хижину, чтобы они смогли в ней переночевать. Разбили палатку. Раскидали вещи. Что-то разложили сушиться на камнях на солнце. Я начал делать эти записи, но позвали на ужин.  Теперь дописываю его в палатке.

21.08.10
                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                              В Москве вечер, 16.30., т.е. 19.30 по местному времени.  Сижу в палатке. Палатка на высоте 3600 м на леднике.

Ледник покрыт глубоким снегом. Палатка врыта в снежную яму и обложена стенами из снега.
 

     Это защита от возможных бурь и ураганных ветров, которые здесь в порядке вещей.
Место, на котором мы встали лагерем накануне штурма вершины, называется Берельское седло. Это седловинная часть ледника между вершинами.

    Со всех сторон сверху и снизу тоже ледники., ледовые разломы, трещины, ледопады, а также внушительные скальные стены и вершины, вырастающие снизу.
Это популярное место у альпинистов для установки базовых лагерей  перед штурмом вершины. Сейчас здесь кроме нас стоит ещё несколько альпгрупп. Всего нас человек 30 , зарытых в снега.
    Вид на алтайские горы на север открывается великолепный. Если пройти за снежный бугор к краю пропасти, обращённой на юго-восток, то открывается великолепная панорама далёких хребтов.  Лежащих за многие десятки километров от нас, на границе с Китаем и Монголией.

    Великолепная панорама далёких хребтов.
   Для подъёма сюда нам сегодня пришлось преодолеть   один ледник, взять серьёзный снежно-ледовый перевал с крутизной склона 45 град, ледниковый цирк и  крутой ледниковый склон.  Навешивали верёвочные перила, шли в кошках, в связках, преодолевали ледовые трещины, забитые снегом.

    Для подъёма сюда нам сегодня пришлось преодолеть один ледник, взять серьёзный снежно-ледовый перевал с крутизной склона 45 град, ледниковый цирк и крутой ледниковый склон.
 

Привал.
В этом месте ловится сотовая связь! Но только БИЛАЙН.  А я свой мобильник оставил в лагере МЧС на Аккеме.

22.08.10
     Встали в 3 часа ночи.  Остальные группы тоже. Ночь, темно, морозец. Небо усыпано морозными звёздами. Легко прочитываются любые созвездия. По всему лагерю в темноте движутся огни – на головах у альпинистов налобные фонари.
    Оделись, позавтракали, напялили специальную аммуницию – альпинистские системы с системами самостраховки, карабины, жумары, «восьмёрки», каски. Связались верёвкой в связку. В 5 утра вышли на штурм вершины.
     Дует резкий холодный ветер. Идём по снегу вверх по накатам ледника. Темно. Идём при свете налобных фонариков. На полкилометра за нами  на некотором расстоянии друг от друга растянулись живые световые цепочки, такие живые звёздочки. Это идут с фонариками группы, которые вышли вслед за нами.
Идём цепочкой в связке.  Нас пятеро. Пятый член нашей команды МЧСовец из Бийска Максим, который к нам присоединился на Томских ночёвках. Дует сильный морозный ветер. Нам пока терпимо, поскольку все одеты в ветрозащитные костюмы, под которыми тёплая одежда. Поскольку идти приходится вверх, а высота , на которой мы уже находимся, большая, то подъём отнимает много физических сил и поэтому, несмотря на ледяной ветер снаружи, изнутри мы мокрые от пота. По пути нашего следования трещины ледника в основном завалены снегом, но всё равно переходить их опасно.
      Преодолеваем последний крутой взлёт ледника и выходим на заснеженную седловину гребня хребта. Открывается панорама гор по другую его сторону. На гребне ледяной ветер дует ещё сильнее. Переводим дух, дополнительно утепляемся. Я одеваю пуховку прямо поверх ветрозащитной куртки. Надо бы наоборот – куртку на пуховку, чтобы и не продувало, и внутри, под курткой, защитившей тело от ветра, стало тепло. Но куртку при таком сильном холодном ветре снять практически невозможно, поэтому пуховку – сверху.

    Стало намного теплее.  Подходим к ледово-скальному гребню крутизной 45-50 град.  Этот очень круто. Первые, менее крутые метров 150 вверх лезем по ледовому склону, покрытому по щиколотку снегом, единой связкой, вбивая кошки и ледорубы в лёд.
   Ирина идёт первой. Доходит до скал. Там обнаруживается верёвочная петля, обвязанная вокруг скального выступа, оставленная какой-то  предыдущей группой альпинистов.  К ней все пристраховываемся  (прищёлкиваемся карабинами). Иру выпускаем вверх с нижней страховкой. Она проходит вверх по скалам и льду, протягивая верёвку. Минут через сорок пятьдесят метров верёвки («вертикальные перилла») закреплены. Мы по очереди с помощью них поднимаемся, а Ирина опять уходит вверх с нашей второй верёвкой(40м).


   Гребень очень узкий, по обе его стороны пропасти. Особенно с правой стороны, по существу бездонная – глубиной метров 500.

   По этому узкому гребню лезут одновременно 4 группы!!  Мы явно мешаем друг другу, но ждать ни у кого нет возможности – подъём по гребню занимает часа 2-3. Если бы все группы лезли по очереди. То последней пришлось бы ждать на ледяном ветру несколько часов!

Выдержит ли ?
     Да и погода портится. Когда мы с ледника вышли на гребень, погода была очень ветреная, но  ясная.  Но по мере нашего продвижения вверх, стали наползать облака, их становилось  всё больше, погода явно портилась. Надо успеть на вершину до того, как она испортится окончательно. В общем, прошли скальный гребень  на пяти с половиной наших верёвках (примерно 250м).
      Вылезли на предвершинное ледовое плато, укрытое густым снегом. Передохнули , двинулись по горизонтали  в связке к широкому крутому ледовому склону, ведущему непосредственно к вершине.  Его преодолевали с большими сложностями.  Ирка выходила вверх с нижней страховкой, вворачивала в лёд ледобуры (специальные ледовые крючья), навешивала перила, по которым поднимались мы.
Когда я пишу, что поднимался по перилам, то кажется, что это совсем просто. На самом деле это довольно тяжёлая, сложная работа. Во-первых, из-за большой высоты (4-4.5 тыс. метров) не хватает воздуха для дыхания, у меня лёгкие просто разрываются при  движении вверх, если  беру большой темп движения.
      Во вторых с помощью перильной верёвки ты только подтягиваешься (одной рукой), верёвка  ходит  маятником из стороны в сторону ,  ноги с трудом передвигаешь вверх , на каждом шагу сильно вбивая то кошки, то ледоруб в крутой лёд.  Трудно удержать равновесие.  И при этом дует сильный ледяной ветер, за  спиной рюкзак, надо постоянно перещёлкивать карабины самостраховки, жумар,  тянуть за собой снизу  или поднимать на себе в бухте  верёвку, которая весит несколько килограммов.
        В общем, с большим трудом вылезли наверх, на узкий снежный гребень – внутренний скат снежного карниза, нависающего над пропастью.  При переходе с  вертикальных перил на этот почти горизонтальный участок, ветер достиг ураганной силы и по существу просто сбивал с ног. Высота около 4.5 тысяч метров. Продвигаемся поочерёдно по гребню с помощью горизонтальных перил, закреплённых какой-то из групп, прошедших непосредственно впереди нас.
       После этого отстёгиваемся от перил и проходим в связке небольшой, метров 200, почти горизонтальный участок, как бы состоящий из заснеженных холмов, и выходим на вершину.
Она представляет собой достаточно широкую скалистую площадку,  несильно укрытую снегом с южной стороны. Но с северной стороны от этой площадки немного вверх ведёт большой снежный накат. На него наступать довольно опасно – этот основание снежного карниза, надутого на вершине и нависающего на ней с севера. Под ним страшная пропасть – почти вертикальная стена глубиной (высотой ) почти 1.5 км!
                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                Мы стоим на вершине Белуха Восточная! Высота 4506м!  Панорама на севере от нас закрыта снежным накатом, зато с южной стороны открывается  на сотни километров вдаль великолепная панорама горных хребтов. Прямо перед нами  огромная белая (покрытая снегом) гора. Это пик Белуха Западная.  Этот пик немного ниже нашего. Но производит очень внушительное впечатление.

Фотографируемся на память.
 

Погода вот-вот совсем испортится. То и дело нашу вершину закрывает густой туман налетевшего облака.
Облака всё больше сливаются, превращаясь в тучи.
Мы всего-навсего несколько минут на вершине, но инструктор торопит скорее спускаться – оказаться застигнутыми непогодой на вершине или в начале спуска очень опасно.
В базовый лагерь на Берельском седле пришли около семи часов вечера. Начинались сумерки. Главная цель этого приключения достигнута — мы взяли вершину,  и мне с удвоенной силой захотелось в Москву. Лежу на спине, пишу над головой при свете налобного фонарика. Рядом в спальных мешках уже спят мои товарищи.

23.08.10
      Местное время 9.00. Пытаюсь вспомнить, где я? А дело происходит  на заснеженном Берельском седле, высота 3600м. Палатки закопаны в снежные ямы. После напряжённого вчерашнего дня мои товарищи сегодня разоспались.  Я встал примерно в пол восьмого, соседняя группа активно собирается, пара других групп ушли вниз рано утром. Попытался в 8.15 поднять Ирку с Семеновым.  Но — бесполезно!  Они встали в 9.30 -10.000.
      Ночь сегодня была великолепная – чистое небо и полная луна, которая заливала ярким светом наши снежные равнины, вершины, ледопады. Но к утру погода испортилась, сейчас пасмурно, иногда чуть-чуть сыплет то мелкий дождь, то снег.
Т.к. моя группа только-только начала глаза продирать, то я в конце концов, побродив по леднику, пофотографировав и пообщавшись с ребятами из соседних групп, забрался в свою палатку и лежу теперь и пишу . Поход меня уже мало интересует. Теперь, после взятия вершины, я мечтаю только об одном – чтобы как можно скорее пролетело время похода, я вернулся в Москву.
       Пока готовили завтрак, собирались…, в общем вышли на маршрут позже всех групп, часов в 11-12. Позже нас собрались только два инструктора какой-то странной группы, в которой трое участников ходят сами по себе, а инструктора долго спят, а потом, иногда с опозданием в несколько часов, валят за группой. Хрень какая-то! Ну да ладно, нас это не касается. Как только мы  связались в связку и вышли из лагеря, эти двое (чужие инструктора) вихрем  просвистели мимо нас и исчезли вдали на леднике.
        Идём вниз по глубокому снегу, укрывшему лёд. Снег слегка раскис. Идти по чужим утоптанным следам неудобно – ноги соскальзывают. Приходится идти рядом по снежной целине, но при этом ноги проваливаются по колено в снег.  А склон, ведущий вниз , достаточно крутой: сделал шаг в снег, провалился по колено, тело с рюкзаком качнуло вперёд, вниз. Чтобы удержать равновесие, другой ногой делаешь следующий шаг, опять чуть не падая. Ноги в коленках просто выламываются вперёд. В общем тяжело.  Как  только умудрились по нему пробежать так быстро эти два ненормальных инструктора!
        Первым у нас в связке идёт МЧСовец Максим, потом его сменяет Ирка. Так и прём дальше.  Спустились  на ледовое плато ледника Менсу. Оттуда начинается подъём к перевалу Делоне. Длительность подъёма — несколько переходов (один переход –это минут сорок–час). Начался сильный ветер, причём не  снизу, из долины Менсу, а сверху, с окружающих вершин. Ветер порывами.
       Порывы ветра настолько сильны, что сбивают с ног в буквальном смысле, а иногда просто отбрасывают на 2-3 шага в сторону от тропы.  Меня пару раз сбило ветром с ног и отбросило. Поэтому каждый раз, когда налетает такой порыв, все останавливаются и встречают порыв ветра полусидя-полулёжа.  Потом опять встаём и продолжаем идти вверх. Хуже всех приходится Максиму, который идёт последним – у него  здоровенная пуховка уложена снаружи, приторочена сверху рюкзака.  Получается большая парусность, ветер его одолевает сильнее других.
       Иногда преодолеваем трещины ледника. Они на нашем пути частично забиты снегом.  Но это не очень надёжные мостики. В них иногда зияют такие дыры, ведущие в недра ледовых трещин, что становится слегка не по себе! Стараешься на эти мосты не наступать, а  перепрыгнуть , когда это возможно.  Но это не всегда удаётся. Если провалишься в трещину, то теоретически повиснешь на верёвке, которой связан с товарищами в связке. Но прежде, чем верёвка при твоём падении натянется и тебя удержит, ты вполне можешь пролететь несколько метров вниз  и переломать себе ноги о ледовые выступы  внутри трещины, или  заклинившись в ней.  Да и резко повиснуть на верёвке с рюкзаком за плечами – удовольствие сомнительное.   Можно получить и перелом позвоночника, и яичницу  вместо яиц .
       Подъём вверх по снегу даётся тяжело. Задыхаемся. Часто приходится останавливаться, чтобы восстановить дыхание.
 

   Пятиминутная остановка при подъёме к перевалу Делоне.
   Несмотря на сильнейшие порывы ветра, всё-таки поднялись на перевал. Там одели кошки, т.к. спуск метров 200-250 предстоял по крутому (до 45 град) ледовому склону. Воспользовались перильной верёвкой, постоянно закреплённой на спуске по всей видимости гидами-альпинистами компании «ЛенТурс». Первым ушёл вниз Макс с двумя нашими верёвками. Макс спустился до конца верёвки ЛенТурса, а затем  ввернул в ледовый склон ледобур, связал в одну сплошную верёвку наши две, закрепил их на ледобуре и прошёл по ним вниз до конца крутого участка склона.

Спуск с перевала Делоне

За ним ушёл я, а за мной остальные.

    Ирка шла с нижней страховкой и снимала наши верёвки, т.е. выполняла как всегда самую опасную и трудную работу. Гид есть гид
Она за нас отвечает.  Её профессиональная обязанность  проложить  для нас маршрут на всех участках  похода и восхождения, провести  благополучно нас по заказанному и оплаченному нами маршруту. Она, надо отдать ей должное, никогда не отлынивала и не перекладывала на нас трудности и опасности, всегда была на том участке, где было трудней, опасней   и требовалась более  хорошая подготовка.
Под крутым ледовым склоном при переходе на более  пологую и покрытую более глубоким снегом часть склона  оказалась довольно рискованная ледовая трещина , «бергшрунд», которую мы все  более или менее удачно преодолели.
     Отмечу, что и перила  ЛенТурса были связаны вместе на общую длину около 100м, и наши перила связаны из двух верёвок  общей длиной метров 90. спускаться по таким длинным верёвкам довольно тяжело, т.к. при большой длине они ведут себя как резиновые, подбрасывая спускающегося то вверх, то вниз, и  проскальзывая через спусковое устройство, «восьмёрку», рывками.  Особенно трудно на такой  длинной верёвке преодолеть узел в месте соединения верёвок.  Кроме того, длинная, да ещё мокрая верёвка много весит и поэтому усложняет управление рукой тормозным устройством.
      В общем,  спуск был не очень-то простым. Но, наконец, спустились. Вышли сначала на крутой снежный склон, часть которого преодолели на пятых точках (т.е. съехали вниз метров на 50 прямо на попах) .  
   Затем перешли на пологий открытый ледник (т.е. не покрытый снегом голый лёд), который вывел нас на Томские ночёвки.

        Перевал Делоне, с которого мы только что спустились. Он справа от пирамидальной вершины в центре снимка.
Там оказалось тоже холодно и ветрено. В домике скопилось много народа – несколько человек из  одной из групп, которая спускалась перед нами, мы и бомж Дима. Быстро перекусили. Макс попрощался с нами и в темпе бросился вниз по аккемскому леднику, чтобы побыстрее сегодня прибыть на базу МЧС.  Альпинистские ботинки он снял, побежал в лёгких кроссовках.
        На Томские ночёвки явно надвигалась непогода. Над Белухой растянулись тучи.  Сегодня к вечеру или ночью на Томских можно ожидать снегопад, метель..
Время уже 5 или 6 часов вечера. Ирка хочет сегодня же спуститься с Томских на базу МЧС.  А это километров 10-15 хода. Сначала по леднику, потом  сложный и довольно опасный переход  с крутых скользких  склонов ледника, покрытых огромными камнями, которые готовы в любую минуту сорваться вместе с тобой со льда и  раздавить тебя , на береговую морену, а потом по морене.
        Я усомнился в целесообразности  этого перехода ввиду наступающего вечера, нашей измотанности   и отсутствия смысла делать на ночь глядя то, что можно было бы сделать со свежими силами завтра с утра.

     Но на Ирку эти доводы действия не возымели. Мы пошли. Когда прошли примерно половину ледника, снизу, из Аккемского ущелья поднялись облака и накрыли нас. Мы оказались в густом тумане. Ирка потеряла ориентиры, сбилась с пути, потеряла дорогу  (про дорогу – это я условно.  Какая дорога! Сплошное нагромождение льда и камней). Мы начали метаться из стороны в сторону  в поисках правильной дороги.  То совсем останавливались и устраивали разведки, то шли, то возвращались обратно.
       Надо добавить, что Семёнов с Иркой имеют обыкновение быстро убегать вперёд, не заботясь об остальных участниках группы. В тумане это то и дело приводило к тому, что мы их  регулярно теряли. Часа два мы перемещались по леднику  в густом молоке подобным образом. Наконец Ирке удалось  найти тропу (никакой , конечно, тропы не было, это условность .
В реальности – это просто  проходы  среди камней и льда, помеченные  кое-где  туриками (т.е. турами, небольшими башенками или горками из камней, сложенными  иногда  на больших валунах и отмечающими  правильный путь, т.е.  места, по которым  удобнее пройти.   Поколения путешественников годами  складывают такие турики для тех , кто пойдёт за ними).
       Мы спустились с ледника на береговую морену и двинулись по тропе, проложенной на ней. Тропа на морене – это сильно сказано. Морена – это нагромождение  больших, очень больших и огромных валунов. Тропа на ней вещь весьма условная.  Хорошо, если она местами тоже обозначена туриками. Пошёл дождь, наступили сумерки.
Ирка с Семеновым убежали вперёд, не оглядываясь на нас.  Мы с Фёдором сильно устали, у меня болели разбитые ноги, да и в мокрых от дождя очках  в сумерках мне совсем было плохо видно.  Уставшие, на мокрых скользких валунах  то я, то Фёдор начали падать. Иногда падения были очень опасными – мордой плашмя вниз на камни. А за спиной тяжёлый рюкзак! Как мы не покалечились, трудно самим поверить.
        Тропу мы всё чаще теряли и уже с огромным трудом находили в наступающей темноте. Наконец, с большим трудом в густом мраке разглядели впереди деревянную церковь, от которой до лагеря оставалось километров пять.  Вдалеке  перед церковью в нашу сторону  замигал светодиодный фонарик. Это сигналили (типа маяка) либо Ирка, либо Семёнов.
Когда мы проходили по тропе метрах в 20-ти от фонаря, я грязно выругался.  Мы и без фонаря уже видели церковь. Нам теперь это мигание не было нужно.  Нам было нужно раньше,  чтобы нас не бросал  на тропе опытный инструктор, который  здесь проходил множество раз и мог в отличие от нас ходить здесь хоть с закрытыми глазами. Но нас с Фёдором по свински бросили, а теперь издалека мигали фонариком.
           Насквозь мокрые, замёрзшие и ужасно уставшие мы с Фёдором ввалились в церковь, где в темноте сидели такие же промокшие Ирка и Семёнов.  С алтарной стены в отблесках  наших налобных фонариков на нас смотрели  лики святых с лубочных иконок, развешенных и расставленных  по стене.
На улице шёл холодный дождь и стояла уже полная темнота. Ирка по прежнему настаивает  на дальнейшем переходе в лагерь при свете налобных фонарей! Я слегка возразил и выразился в том духе, что такой стиль работы с клиентом, когда обслуживающий персонал не думает о клиентах, а решает свои задачи – это совок. (Ирке зачем-то непременно нужно было сегодня вечером в лагерь.  И ладно бы, если бы мы сегодня утром встали и вышли вовремя,  как другие группы, так нет же – Ирка с Семеновым дрыхли чуть не до десяти часов в своё удовольствие,  а теперь нам зачем-то глубокой ночью в экстремальных условиях навёрстывать упущенное время и  совершать героический переход!).
           Но,  делать нечего.  Ставить сейчас нам, промокшим до нитки и замёрзшим под дождём,  в темноте палатки в нескольких километрах о  лагеря — дело сомнительное и спорное. Пошли с фонарями, то и дело теряя тропу в завалах валунов. Переходили шаткие мостики над бурными от дождя потоками.
Когда вышли на более или менее ясную тропу, Ирка с Семёновым опять нас бросили и убежали в темноте вперёд. Больше мы их не видели до самого лагеря примерно в течение часа нашего последующего движения. В общем, кое-как мы с Фёдором добрались до лагеря МЧС.
           Когда пришли туда, уже шёл первый или второй час ночи.  Фёдору Ирка нашла место для ночлега на полу в бараке, где спали МЧСовцы.  А я отправился в палатку к Абакумову, который ждал нас здесь все пять дней. Разбудил его. Несмотря на дождь , Абба вылез из палатки и, мокрый, дрожащий от холода, я оказался в радостных объятиях Аббы.
Когда я залез в палатку, переоделся в сухое и нырнул в спальный мешок, Абба предложил мне коньяк,  перелитый им из фляги  в пластиковую бутылку с можжевеловыми веточками. Отвратительная смесь!  Я принял пару глотков.  Хорошо!
           Уснуть сразу не удалось. Поблизости от палатки шло обычное ночное веселье МЧСовцев:  пели песни под гитару, распивали чаи и  водку. Когда мы решили проведать Фёдора в его новом приюте, то выяснилось, что МЧСовец Максим, который был с нами на восхождении,  а затем на полчаса раньше нас ушёл с Томских ночёвок, в лагерь так и не прибыл! Это было ЧП!
Человек исчез при спуске в одиночку с ледника  в условиях непогоды и плохой видимости.   К этому моменту он уже вполне мог  быть погибшим, раненым или умирающим. Где, в каком месте?  На леднике, погребённый под  каменным завалом, разбившийся при падении на морене,  утонувший в бурлящем речном потоке?  Он мог быть и в километре, и в 10-15 километрах от лагеря. Мог затеряться в любой трещине ледника, будучи засыпанным каменным обвалом, либо в расщелинах между валунами на моренной тропе.   Немедленно была сформирована из МЧСовцев спасательная команда, которая вышла в тёмную непроглядную ночь, в дождь, на спасение своего товарища.
           А мы поболтали с Аббой и, наконец,  наступил сладкий заслуженный сон в тёплом спальнике! Так закончился один из самых тяжёлых дней похода.
Максима разыскали  только утром.  Оказалось, что он заблудился в тумане на леднике.  Ввиду наступающей темноты счёл дальнейшие поиски путей выхода  с ледника бессмысленными и опасными (так оно и есть) и поэтому заночевал на леднике. Шаг был немного отчаянный, т.к. у него не было палатки, а шёл дождь. Укрыться было негде. Надо учесть также, что Максим не часто бывал в горах, он не был горным спасателем-альпинистом. Он был промышленным альпинистом и спасателем в городе Бийске. Тем более вызывает уважение то спокойствие, с которым он организовал в этих несколько экстремальных условиях свой ночлег. Он выбрал место за большими камнями для защиты от ветра.  Выровнял площадку камнями, разложил на ней пенополиуретановый коврик («пенку») и забрался в спальный мешок прямо под дождь.  Утеплитель спальника у него был из искусственного волокна.  Слой утеплителя весьма толстый. Поэтому спальник промок далеко не сразу, да и в промокшем состоянии хорошо сохранял тепло внутри.   Так   в спальном мешке прямо под дождём, в тумане, на открытом воздухе на леднике и переночевал. А утром, когда распогодилось, продолжил путь в лагерь.
 
Продолжение, ч.3 , начало см. ч.1